Формульные разочарования Романа Русинова

Большой спорт №11 (21) ноябрь 2007
О том, почему французская команда Renault отдает предпочтение испанским пилотам Роман Русинов рассказывает в интервью журналу BOLSHOI sport.

В последние годы именно Роман Русинов считается главной российской надеждой на участие в «Формуле-1». 25-летний пилот давно выступает в Европе – и не безуспешно. В 2002-м он стал бронзовым призером серии Palmer Audi, в 2003-м стартовал с поул-позишн на одном из этапов европейской «Формулы-3000» и выиграл Le Mans 1000 km за рулем спортпрототипа, а в 2004-м стал чемпионом серии Le Mans Endurance. О том, почему французская команда Renault отдает предпочтение испанским пилотам и стоит ли русским гонщикам мечтать о «Формуле-1», Роман Русинов рассказывает в интервью журналу BOLSHOI sport.

На первый взгляд, автоспорт в России сейчас на подъеме: Виталий Петров и Михаил Алешин осваиваются на ближних подступах к «Формуле-1», одерживают победы в младших сериях. А как вы оцениваете происходящее?

К сожалению, я не совсем разделяю ваш оптимизм. Чтобы попасть в «Формулу-1», требуется стать чемпионом в младшем классе, да еще и иметь солидного спонсора. К примеру, в Англии и Франции каждый год по 20–30 пилотов успешно участвуют в различных сериях, завоевывают призовые места, но дальше пробиваются лишь единицы. Конечно, нынешние успехи Петрова и Алешина – это шаг вперед, но нужно, чтобы как минимум с десяток русских пилотов находились на таком высоком уровне. Пока же российские спонсоры особой заинтересованности в этом не проявляют, и единственная команда, выступавшая в главных мировых гонках под российским флагом, – Midland – просто-напросто не смогла выжить. Никто из соотечественников не вложил в нее даже 50 тысяч долларов – суммы по формульным меркам просто смешной. Для владельца команды Алекса Шнайдера и для многих иностранцев это стало неприятным сюрпризом.

О том, как трудно пробиться в «Формулу-1», вы знаете не понаслышке. Каков главный критерий при выборе пилотов?

В «Формуле-1» все решает бизнес-интерес. Еще в 2000-м я выиграл одну гонку интернационального финала «Формулы Renault», а в другом заезде первым к финишу пришел Фелипе Масса – нынешний пилот Ferrari и одна из звезд современных Гран-при. Я успешно преодолел все ступеньки к Гран-при, первенствовал в чемпионате LMES. Находился в поле зрения Minardi, когда шла речь о возможности сотрудничества этой «конюшни» с Газпромом. Ездил за рулем формульного болида как официальный тест-пилот Midland, опережал по времени на круге призового пилота команды Кристиана Альберса. Разговор о моем участии в чемпионате шел уже на очень серьезном уровне. Но никто не проявил заинтересованности и не выделил никаких средств. А именно деньги, как я уже говорил, решают в «Формуле-1» все. Взять хотя бы француза Себастьена Бурдэ. Этот безусловно талантливый пилот несколько лет провел в Америке, раз за разом побеждал в серии Champ Car. Почему его пригласили в «Формулу-1» именно сегодня? Только потому, что продукция компании Red Bull (совладельца новой команды Бурдэ Toro Rosso) раньше была запрещена к продаже во Франции, а со следующего сезона с 99-процентной вероятностью этот запрет должны снять.

А как же французская команда Renault?

Опять главная причина в финансах. Во Франции машины Renault и так хорошо продаются. Зачем им брать своего пилота, они больше заинтересованы в итальянском или испанском рынках. Поэтому два года подряд за Renault выступала пара Фернандо Алонсо – Джанкарло Физикелла. Вообще, «Формула-1» – превосходный маркетинговый инструмент для продвижения продукции в Европе. И в Азии тоже, но в меньшей степени.

Почему же в России к этому инструменту не проявляют особого интереса?

Многие компании в России – монополисты. Им больше интересен не европейский, а свой, внутренний рынок. Хотя я изучал исследования на эту тему и могу сказать, что 90 процентов PR-отдачи от выступления, скажем, в Le Mans 24 Hours будет получено именно в той стране, которую представляют участники гонки.
Профессиональный автоспорт в России появился, по сути, лишь в 1990-х, то есть на полвека позже, чем в Европе. И чтобы сократить разрыв, поддержка компаний-спонсоров или государства просто жизненно необходима. К примеру, во Франции Национальная федерация автоспорта самостоятельно спонсирует 15–20 молодых пилотов.

Но в России, увы, совсем иная ситуация. Означает ли это, что вы расстались с мечтой о «Формуле-1»?

Я постоянно рассматриваю различные варианты. Но создается впечатление, что попасть в Гран-при станет проще только тогда, когда я поменяю паспорт. Автоспорт в России далек по уровню популярности от футбола или хоккея. В этом году у меня появилась возможность гоняться в Америке за одну из команд Champ Car, и я привлек спонсора. Мне обещала помочь еще и вторая компания, но она меня «кинула». Я уже сидел в кокпите болида, когда мне позвонили и сказали, что просто забыли включить расходы в бюджет. Вообще, в России пока есть только одна команда, добившаяся успехов на мировой арене. Это «КАМАЗ-мастер», которая регулярно выигрывает ралли Dakar в зачете грузовиков. И то исключительно благодаря заслугам руководителя команды Семена Якубова.